Место, в которое судьба занесла чародейку из Венгерберга, вызывало в ее тонкой душевной организации буйную сместь раздражения и плохо скрываего нетерпения. Последние несколько дней, проведенных вдали от уютного и обустроенного дома, Йеннифэр находилась в состоянии перманентного скепсиса от бесконечной ненависти к малахольности, грубости и повальной антисанитарии, что царили в этом чудесном месте, лишь по вселенскому недоразумению называвшемуся шахтами.

Здесь не было и малой доли того, что ей было привычно называть человеческими условиями. Грязные рабочие, от которых вечно разило не самого лучшего качества самогоном, немытые кухарки, от варева которых имелась вполне реальная возможность слечь с дизентерией, вечно чумазые краснолюды, полающие в адрес прибывших чародеев самые разносортные проклятья. Ни один из этих социальных элементов Йеннифэр не был ни интересен, ни приятен, и необходимость терпеть окружение не столь высокого ранга изрядно давило на ее способность к компромиссу.

Постоялый двор, где они с Геральтом остановились, было более уместо назвать халупой - но как показывала практика, самой фешенебельной халупой на ближайшие десятки, если не сотни лиг пути. Все остальное, что видела вокруг чародейка, было за гранью добра и зла.

Тем не менее, никакие невзгоды и лишения, не отразились на ее стремлении докопаться до цели их столь неожиданного и приятного визита. Йеннифэр, заглянувшая в комнату лишь для того, чтобы переодеться и освежиться после долгого утра чародейского совещания, не без удивления застала там заскучавшего ведьмака. Ведьмака, который уже задавал неудобные вопросы.

- Чтобы приобщиться к природе, конечно же, глупенький. - язвительно сказала она, подойдя к Геральту, и на ходу сбрасывая черное платье с белыми оборками. - Я ведь жить не могу без пыльных шахт и грязных улиц, ты не знал? А краснолюды и их отменное знание редких диалектов Старшей Речи всегда задевали меня в самое сердце.

Она не собиралась отвечать на его вопросы, и ведьмак это знал. Не было в привычках госпожи и Венгерберга делиться своими планами: слишком хорошо ей было известно, что случается, когда ты слишком много болтаешь. Многих чародеев сгубила привычка трепаться, и склонность к неумеренному хвастовству - и Йеннифэр не желала разделять их ряды, и, что немаловажно, участь.

- Если мы найдем здесь дракона, я буду первой, кто этому удивится. - добавила она, продефелировав к кровати, на которую уселся ведьмак, и подставила стройную спину для того, чтобы тот развязал ей корсет. Она даже не удосужилась его попросить. - Но, как я думаю, ты заметил, в этих горах есть нечто... важное.

Чародейка помолчала, терпеливо ожидая, пока ее высвободят из корсетированных уз.

- Впрочем, - сказала Йеннифэр, не дав Геральту шанса вставить хоть слово, которое могло бы дать ему возможность развить тему и своеобразный допрос дальше, - что тебе удалось выяснить внизу? О чем нынче поют соловьи? [ageah]Возраст: 81[/ageah][actah]Деятельность: практикующая чародейка в Венгерберге, советница короля Демавенда[/actah][raceah]Раса: человек[/raceah]

Отредактировано Йеннифэр (10.07.19 00:04)

Йеннифэр фыркнула. Ведьмак, как всегда, не смог сдержать своего неуемного любопытства, и не собирался отступать, пока не получит хотя бы часть информации, которой чародейка делиться не спешила. Из него так и бил ключом подчеркнуто-обвиняющий сарказм, из чего было несложно сделать вывод, что дураком он не являлся.

Чародейка, конечно, таковым его никогда не считала. Но привычка совать нос в дела, которые ведьмака не касались, изрядно действовала ей на нервы. Геральт был упрям как осел, прозорлив как лис, и настойчив, как каменный голем. Йеннифэр вздохнула. Похоже, в этот раз ей не удастся убедить непокорного ведьмака, что есть вещи, которые ему знать не положено.

- Эльфские руины, говоришь? - спросила она, принимая из его рук платье, и, вскинув то в воздух, рыбкой юркнула внутрь. Конечно, этот пируэт не был лишен магии. - Эльфские руины всегда притягивали искателей наживы, это ни для кого не секрет.

Чародейка натянула широкие от плеча до локтя и облегающие от локтя до кисти рукава в черно-белую полоску. Чтобы зашнуровать платье, она вновь обратила спину к Геральту.

- Но они преследуют исследователей, которые неравнодушны к знаниям прошлого. - Йеннифэр обернулась, чтобы взглянуть на страдавшего над шнуровкой Геральта. - Такие, как я - и мои коллеги. Ты же не хочешь, чтобы прогресс стоял на месте, ограничившись плугом и четырехколесной повозкой?

Во взгляде чародейки читалось глубоко спрятанное порицание. Она вообще не очень любила тех, кто сопротивлялся всему новому, и именно поэтому время от времени участвовала в подобных экспедициях. Даже если это означало, что придется делить видимое пространство с особами, мало подходившими для цивилизованного разговора.

Хорошо, что у нее был ведьмак, который мог скрасить тоскливые вечера и избавить ее от необходимости говорить с окружавшим их сбродом. Даже со своим милым, но любопытным носом, он был единственным, что останавливало чародейку от того, чтобы начать метаться проклятьями. [ageah]Возраст: 81[/ageah][actah]Деятельность: практикующая чародейка в Венгерберге, советница короля Демавенда[/actah][raceah]Раса: человек[/raceah]

Отредактировано Йеннифэр (10.07.19 00:04)

Геральт не ответил, спорадически погрузившись в навеянные ее многозначительным вопросом мысли. Чародейка негромко хмыкнула, но удовлетворенно оправила платье.  Была у него привычка уходить в себя, которую чародейка до глубины души не переносила, зачастую давая себе свободу полюбопытничать тем, что ведьмак озвучивать не желал.

Мнения самого Геральта о чтении его мыслей Йеннифэр, конечно же, не спрашивала. И ничем плохим такой подход не считала.

***

- Обязательно было размахивать моим положением как задрипанным флагом? - зло прошипела Йеннифэр, когда они проехали по нехотя образовавшемуся коридору. - Право слово, Геральт, иногда ты меня удивляешь.

Несмотря на то, что упоминание короля Демавенда благоприятно поспособствовало решению проблем с их пропуском, Йеннифэр не была довольна ни тем, что ведьмак взял на себя инициативу, ни, тем более, тем, что теперь весь шахтерский лагерь будет знать, что она мало того, что служит королю, но еще и является его советницей. Это не только привлекало к ней излишнее внимание, но и значительно ограничивало возможность общения со здешними обитателями.

И хоть с обитателями общаться она не планировала, Йеннифэр крайне неодобрительно относилась к тому, что кто-то брал на себя право решать за нее. Даже если это был ее мужчина.

Чародейка выдержала паузу, нарочно игнорируя вопрос ведьмака, чем, очевидно, давала тому время "подумать над своим поведением".

- Ты же слышал. Сокровище. - ответила она мягче, сменив гнев на милость. - Это руины древнего храма эльфов, Геральт, а не лачуга помешанного последователя Лебеды. Сами по себе руины - бесценная находка, вклад которой в наше понимание Ведающих старого мира невозможно переоценить.

Йеннифэр замолчала. Ей не хотелось говорить об этом, но у нее было ощущение, что на этот раз Геральт не отступится. Слишком сильна была его тяга к правде, слишком важно ему было понять каждую деталь, которая, как считала Йеннифэр, его вовсе не касалась.

- Но не сейчас. - чародейка ненавязчиво прикоснувшись своей мягкой ладошкой к его руке, которая по-прежнему вела ее лошадь. - Потерпи. Когда мы приедем, ты сам все поймешь.

Вереница страждущих подобраться к шахтам неожиданно кончилась. Впереди, обнесенный импровизированным забором, расположился контрольный пункт.

- Кто такие? Пропуски есть? - спросил краснолюд, скрестив руки на широкой квадратной груди.

- Есть. - чародейка усмехнулась, в ее руке сверкнула монета. Она наклонилась, свесившись с лошади, что-то шепнула краснолюду. Тот принял деньги, и махнул своим пропустить новых гостей. Молча. Вид у него при этом был будто он съел что-то кислое.

Йеннифэр мягко отобрала у Геральта поводья, слегка прибавила ходу. Вдалеке, у подножья горы, она уже приметила небольшую группу всадников. Ведьмак мог даже различить, что их было пятеро - и трое из них носили чародейские мантии.

- Уважаемые. - обратилась Йеннифэр, когда они с Геральтом приблизились. Ни она, ни чародеи, при этом не спешились. - Позвольте представить. Геральт из Ривии, ведьмак. Мой спутник. - волшебница ласково посмотрела на Геральта, давая двум присутствовавшим в составе экспедиции дамам знать, что проверить, насколько нечеловеческие рефлексы ведьмака могут помочь тому в постели им сегодня не предстоит.

- Геральт, - продолжила она, - разреши представить. Родечай Дойр'чеа, магистр магических наук из Академии в Бан Арде.

Йеннифэр назвала каждого из присутствовавших чародеев, подкрепляя званиями или должностями, как того требовал этикет. Все же, если Геральт не предпочтет вернуться в поселение вместо того, чтобы исследовать вместе с ними руины, им всем придется взаимодействовать.

"Пусть это взаимодействие будет цивильным." - подумала она. [ageah]Возраст: 81[/ageah][actah]Деятельность: практикующая чародейка в Венгерберге, советница короля Демавенда[/actah][raceah]Раса: человек[/raceah]

Чувство юмора ведьмака, как всегда, было уморительным, и чародейка даже не стала одарять ядовитыми взглядами любознательную и, очевидно, обделенную чувством самосохранения Нерису. Неопытная и юная, выпускница Артерузы еще не знала, когда стоит держать свое любопытство при себе, но черноволосая чародейка не хотела быть той, кто ее научит манерам.

Йеннифэр любезно улыбнулась и не ответила: ни Нерисе, ни Доречаю. Не было в этом никакого практического смысла, кроме переливания из пустого в порожнее - что, безусловно, не было редкостью для подобных чародейских "случайных" встреч. Но в тот день Йеннифэр не ощущала необходимости в словоблудии.

- Полагаю, могли бы, Доречай. - сказала другая чародейка из-за спины мага. Взгляд, которым та одарила Йеннифэр был категорически неприязненным. - Тем более, что теперь на нашей стороне есть представители короля Демавенда. Уверена, никто не посмеет нам помешать, не так ли, Йенна?

- Дорогая, ты же знаешь, что я всего лишь помогаю его величеству, когда тому требуется помощь. - чародейка не повела и бровью. - Не думаешь же ты, что кто-то из нас стал бы смешивать политику с делами Братства? Это ведь было бы предательством доверия Капитула.

- Конечно. Конечно, не стал бы.

Голос "дорогой" не отражал никакого согласия, но она предпочла эту тему не продолжать, и Йеннифэр это устраивало.

- Что же, - Доречай откашлялся, - предлагаю предпринять попытку, пока туда не добрались гномы. Их кирки могут изрядно подпортить бесценную архитектуру, коли они доберутся до храма раньше нашего. Нам требуется отыскать проводника.

Никто не стал спорить, да и не мог, наверное: было видно, что в группе чародеев, к которой Геральт и Йеннифэр примкнули, именно он был главным. Чародейка этого оспаривать тоже не стала, приняв подчеркнуто дружественную позицию. Тем более, что несмотря на многие различия, они с Доречаем были в хороших отношениях.

- Доречай и Кларисса состоят в совете короля Хенсельта из Каэдвена. - наклонившись к ведьмаку, сказала Йеннифэр, когда группа размеренным шагом отправилась к деловито возводимому неподалеку лагерю. - Эта змея считает, что любой, кто не служит ее любимому Хенсельту, спит и видит Каэдвен в руинах. Политическая фанатичка.

Йеннифэр бы сплюнула в сердцах, если бы это не было так по-варварски. Вместо этого, она прожгла спину идущей впереди чародейке. Та о чем-то напряженно беседовала с другим членом экспедиции: наверняка, примерно о том же, о чем говорила Йеннифэр.

- Скажи спасибо, что Ортолан еще никого из Риссберга не прислал. - неприязненно ответила чародейка, окидывая взглядом грот.

При ближайшем рассмотрении на происхождение этого рельефного образования намекали вбившиеся в скальные стены раковины давно почивших моллюсков: круглые, вытянутые, завитые и прямые, как ноготь - на любой вкус. Когда-то, в теории много миллиардов лет назад, здесь находился морской берег, чьи соленые волны вымыли эту пещеру в скале.

Теперь же от него не осталось даже капли.

- Возьмем врата статичной петлей? - предложила Йеннифэр, меланхолично откалывая кусок ракушки ноготком. - Нас четверо, если не считать твоих учеников. Должно хватить, чтобы сорвать магическую печать.

- А что ведьмак?

Голос Доречая стал вкрадчивым, но чародейка знала, что если Геральт их слушает, шепот чародею не поможет.

- А что с ним?

- Он ведь... кхм, тоже может использовать магию. Примитивно, на уровне младенца, но все...

- Не впутывай его в это, Доречай. - отрезала колдунья. - Ты знаешь, какие последствия несут такие заклинания. Ему этого не надо.

Чародей попытался возразить, но Йеннифэр уже шла к своим коллегам, ошивавшимся без дела с другой стороны грота. Геральт, тем временем, завел разговор - пусть и неохотный - с краснолюдом Бурфри. Чародейка усмехнулась, подарив ему полный признания взгляд: но не удержалась и легонько прикоснулась к разуму ведьмака. Ей было страшно интересно, о чем же он думает.

***

Шел второй час как чародеи спорили. Кларисса настаивала, что статичная петля - бесполезная трата сил, и лучше применить круг де ла Круа. Доречай возражал, что с кругом как раз может возникнуть больше проблем: имелись неоднократные случаи, когда магия, содержавшаяся в печати, вместо того, чтобы раствориться в окружающей среде, выстреливала в магов.

- Что, если кто-то пропустил изучение этого заклинания в Аретузе, - говорил он, укоризненно смотря на Клариссу, - смертельно опасно!

Нериса и молодой мужчина в легкой кольчуге, которого Йеннифэр представила как рыцаря Корнелла из Эббинга, преимущественно молчали. Нериса была самой молодой из присутствовавших, и права голоса еще не имела, а Корнелл и вовсе не был чародеем, и за боевую единицу никем не считался. Присутствовал этот молодой человек в компании магов только потому, что являлся охраной оставшегося чародея, который, в свою очередь, высказывался в пользу Клариссы.

- Что же, мы достигли мертвой точки. - философски подвела черту Йеннифэр, утомленная руганью. - Пусть нас рассудит свежий взгляд. Нериса, подойти ближе, дитя.

Девушка так перепугалась, что глаза у нее полезли на лоб, но она все равно подошла.

- Ты же знаешь оба эти заклинания?

- Д-да...

- Учила в Аретузе, верно?

- Д-да...

- Каким из них мы должны воспользоваться?

- Н-н-не знаю...

Йеннифэр поджала губы, ее глаза зло блеснули.

- Ты чародейка или мямля? А ну отвечай! Тебя что, Тиссая и Маргарита учили быть такой безмозглой размазней, что простой вопрос вводит в ступор? Не позорь своих наставниц!

Девчонка втянула шею в плечи и, казалось, готова была разреветься. Но под взглядом Йеннифэр это было бы огромной ошибкой.

- Круг де ла Круа сможет открыть даже самую сильную печаль, но опасен своими побочными эффектами.

Было заметно, что Нериса цитировала наглухо вызубренные страницы книг, но Доречай все равно победоносно оскалился.

- Только силы статичной петли может не хватить, если печать слишком сильна.

Улыбка исчезла с лица чародея так же быстро, как и появилась.

- Но... госпожа Маргарита... - Нериса заискивающе посмотрела на Йеннифэр. - ...рассказывала нам о статичной петле с элементами инверсивного распределения сущностей. Суть этого приема заключается в том, что...

- Мы знаем, в чем она заключается. - оборвала ее Кларисса.

- Это может сработать. - подхватила Йеннифэр.

- Значит, сделаем так. - заключил Доречай. - Молодец, Нериса. Можешь возвращаться к Корнеллу.

Отредактировано Йеннифэр (31.07.19 17:25)

Пока чародеи выясняли, чей же метод подойдет лучше для вскрытия Храма, остальные не теряли времени зря. Например, один краснолюд настолько намаялся скукой, что решил задорно задушить другого. На крики сбежалась вся округа: в том числе, и ведьмак. Чародеи, не лишенные чувства любопытства, также решили, что сия сцена их крайне интересует.

Судя по красочному хрусту и пошедшей носом крови, один краснолюд с благополучно скончался; второй же присел подумать над своим поведением рядом. Йеннифэр подошла к Геральту, предусмотрительно отгонявшему от безумного краснолюда всех желающих помочь и поглазеть.

Остальные чародеи остались стоять поодаль, видимо, опасаясь, что еще больше краснолюдов бросится душить честной народ. Йеннифэр же предубеждениями страдала в меньшей мере, плюс ко всему рядом был Геральт, в способности которого предотвратить нападение чародейка ни чуточку не сомневлась.

- Что с ним? - неприязненно спросила она через плечо ведьмака, благоразумно не приближаясь слишком. Все-таки, ведьмак не зря не пускал людей к любителю похрустеть чужими косточками.

Исследовательский и врачевательский интерес заставлял чародейку любопытно поглядывать из-за плеча ведьмака, будто она подсматривала за кем-то в замочную скважину. Если бы не напряжение Геральта, очевидно, вызванное скоропостижной кончиной одного из рабочих, она бы обязательно обняла его со спины и положила бы подбородок ему на плечо, как, конечно, совсем не подобает уважающей себя чародейке, но как могла себе позволить сама Йеннифэр из Венгерберга, которой было плевать на чужое мнение. И, тем не менее, она понимала, что дело пахнет жареным.

- Давай я его лучше изолирую. - сказала она через некоторое время и вышла вперед. Пробормотала заклинание, значение которого могли распознать только чародеи, и вскоре легкое сияние обволокло державшегося за голову гнома. Купол из плотного воздуха обвил краснолюда, но тот даже не заметил: если бы он захотел сделать хоть шаг, то уперся бы в невидимую стену.

Конечно, если бы он планомерно пытался расшибить себе лоб, то барьер разорвался бы: все же, это не было сильным заклинанием сдерживания, но хотя бы что-то. Если бедный Регнар захочет пойти прогуляться по чужим шеям, Йеннифэр была уверена, что успеет усилить барьер.

Йеннифэр из Венгерберга не была впечатлительной дамой. Йеннифэр из Венгерберга не была сочувствующей каждому бездомному псу матерью-настоятельницей. В ее глазах нельзя было найти сострадания; ее рука не тянулась к страждущим и убогим. На жизнь она смотрела свысока: каждый получает то, что заслужил - ни больше, ни меньше. То, над чем всю жизнь трудился; то, что ковал собственным руками. Но Йеннифэр из Венгерберга умела видеть несправедливость, и она нередко ее разочаровывала.

- Знаю. - сухо ответила она, но фиалковые глаза на мгновение кольнула несвойственная чародеям меланхолия. Она знала, что краснолюд не хотел убивать своего брата. Знала она и то, что даже если сознание вернется к нему, бедняга никогда не будет прежним.

Тонкие губы вытянулись в непроницаемом выражении: это все, что чародейка позволила себе показать окружающим. На мат и ор Бурфри она не отреагировала, позволяя Геральту прикоснуться к ее рукам, и такой простой жест оказался нужным им обоим. Ведьмаку, мутации которого не позволяли ему чувствовать, и чародейке, магия которой атрофировала ее способность сопереживать.

Она не стала говорить о том, что краснолюды получают деньги за ебаные чародейские интересы. Не стала и возражать, что никто не поможет им, когда помощь потребуется. Йеннифэр не считала, что кто-то из присутствующих дворфов заслуживает того, чтобы она перед ними оправдывалась. У каждого - своя правда. Пусть им и спится легче по ночам от осознания, что существуют те, в кого можно ткнуть пальцем, когда необходимо объяснить свои несчастья.

Йеннифэр несильно сжала руку Геральта и кивнула в ответ. "Да. От Храма." - говорила он без слов и телепатии. Им не нужно было ни то, ни другое, чтобы друг друга понять.

- Могу. - кратко ответила чародейка на предложение перенести братоубийцу. Нехотя она отняла руки от ведьмака, и зашептала заклинание.

Неторопливо, будто без особого желания, краснолюд, вместе с защитным куполом, поднялся в воздух. Будто перевернувшуюся на тракте телегу, чародейка медленно повела его к скучковавшимся поодаль магам.

- И что это вы нам приволокли? - брезгливо поинтересовалась Кларисса.

- Небось тебе жениха. - хохотнула Нерисса.

- Прекратите! - гаркнула Йеннифэр, потеряв всякое настроение шутить. - На Храме определенно наложено заклинание. То, которое вы не смогли почувствовать. И я пропустила. Только что этот несчастный задушил собственного брата. Без причины. Поэтому я предлагаю вам всем очень хорошо подумать, что это за херовина, и найти решение ее снять!

В речи чародейки уже давно стали появляться некоторые выражения, далеко ей не свойственные, и точно заимствованные у некоторого ее знакомца, но их употребление приносило ей чувство большого удовлетворения.

Ведь иначе этого и не назвать.

Отредактировано Йеннифэр (13.10.19 03:52)

Поворот, который принял разговор, решительно не нравился чародейке. Приемы, которые использовал Доречай в попытке уговорить Геральта остаться, и продолжить их опасный поход в глубины шахты, были приемами хитрыми, и немного подлыми.

Нежелание ведьмака лезть в пасть демону Йеннифэр понимала. Он вообще часто любил говорить, что его задача - выполнять задание, но только то, на которое он согласился. То, о чем его не просили, и за что не платили, не было ведьмачьей заботой. В этот вычурный бред, в который поверит только тот, кто не знает его лично, она, конечно, не верила, но все же, это была его жизнь - и сейчас Геральт говорил гласом разума.

Но Доречай был прав. Она не собиралась сдаваться, когда цель была так близка. Было понятно, что для того, чтобы раскрыть секреты этого тайного храма, скрывающегося далеко в глубинах гор, им придется попотеть: эти раскопки не станут простым мероприятием. Но чародейка была как никогда уверена в своих силах.

- Геральт прав, Доречай. - сказала она неприязненно. - Это место опасно, и ты был бы идиотом, если бы думал, что мы так с наскоку можем взять его.

Она перевела взгляд на ведьмака, и в нем не было того антагонизма, которым она только что одарила коллегу-чародея.

- Ты не обязан рисковать жизнью ради нас. - Йеннифэр нерешительно поджала губы. - И ради меня тоже. Я готова пойти до конца, но это не значит, что я буду принуждать кого-то остаться.

Она обернулась, будто обращалась ко всем присутствующим, но каждому было понятно, что выбор здесь был только у ведьмака, и что по этому поводу думали остальные чародеи, и, тем более, рыцарь, ее совсем не волновало.

- Но я считаю, что нам нужно подготовиться, прежде чем пытаться двигаться дальше. Изучить заклинание на этом бедолаге. - она указала небрежным движением руки на раскачивающегося краснолюда. - Предупрежден - вооружен, не так ли?

В глубине души она надеялась, что Геральт останется. Но если бы он принял обратное решение, то она все равно не стала бы его держать. Он не был здесь по чьему-то поручению, а по собственной воле, поэтому и принимать решение было ему.

Реакция Геральта оставила после себя горький привкус, но Йеннифэр знала, что раз сама дала тому возможность выбирать, то и ее слова он мог интерпретировать по-разному. Переубеждать упрямого и хмурого ведьмака она не стала, пусть и никто не осудил бы ее в попытке оправдаться - просто она не была таким человеком, который вообще считает себя обязанным объясняться.

Все шло по плану до тех пор, пока не перестало. Идея была простая до идиотизма: изучить заклинание на краснолюде, чтобы понять, что заставило его наброситься на собрата, и разработать защитный барьер, а лучше даже систему барьеров на основе полученной информации.

Йеннифэр рассчитывала, что они смогут как минимум идентифицировать школу магии, которой был наложен защитный механизм, - а именно им и было случившееся с бедным братоубийцей, - и это поможет также в перспективе помочь чародеям понять, какими именно приемами пользовались маги, запечатавшие храм.

По-своему случившееся несчастье для отдельного существа было потенциальным преимуществом для всего их похода, так как давало не только представление о том, что их может ждать дальше, а и теоретические знания, которые должны были помочь им войти в эльфские руины максимально защищенными.

Все это было хорошо на бумаге, пока Нериса не взорвала дворфа и не лишила себя половины лица.

- Это будет долго заживать. - сухо и немного цинично прокомментировала чародейка, прекрасно зная, что подобные увечья ничто для регенеративной магии опытного целителя.

Доречай принялся отчитывать недавнюю студентку Аретузы, и Йеннифэр не сочла необходимым добавлять больше, уверенная, что и этой трепке Нерисе будет достаточно. Тем более после того, что она увидела, и что, собственно, и стало причиной резкого уменьшение ее лицевых волос.

Желающих ковыряться в раскромсанных останках не нашлось, поэтому Доречай сам протянул руку к трупу, и начал колдовство. Потихоньку кости, кровь, кишки, мясо и разорванная одежда стали подниматься в воздух, выстраиваясь вертикально в извращенном перечне останков.

Очень быстро среди вещей нашлась и занимательная вещица, на которую намоталась часть тонкой кишки краснолюда: увесистый перстень, выполненный в виде упитанной золотой змеи с двумя яркими, гипнотизирующими изумрудами в каждом глазу.

- Я думала, ты сказала "огромная". - едко сказала Кларисса, обратив лишенный сочувствия взгляд к покалеченной подопечной. Нериса от этого принялась рыдать еще громче.

- Корнелл, - обратилась Йеннифэр к рыцарю, вконец потеряв терпение, - отвези ее обратно на постоялый двор. B обработай ее раны, ради всего святого.

Рыцарь, будто только того и ожидая, поспешил поволочь девушку назад к лошадям. Нериса уже явно ничего не понимая и не осознавая, лишь держалась за лицо и рыдала. Жалкое зрелище завершилось, когда они удалились достаточно, чтоб чародеи больше их не слышали.

- Я считаю, на сегодня мы сделали достаточно. - раздраженно сказала Кларисса, подойдя ближе к витающему в воздухе перстню, и рассматривая его на расстоянии. - Предлагаю не прикасаться к этому десятиметровой палкой.

- Мы не можем его тут оставить. - возразил Доречай, покрутив пальцем вокруг своей оси, заставляя перстень так же кружиться.

- Ты предлагаешь забрать его? - с вызовом поинтересовалась Йеннифэр. - Привезти в лагерь, полный людей? Чтобы они там все друг друга передушили, пока ты будешь спать сладким сном?

Забирать с собой перстень было плохой идеей. Оставлять его в пещере, где его могли найти другие - тоже. Йеннифэр лихорадочно думала, как же лучше поступить, чтобы оставить опасную безделушку подальше от людей, но не потерять ее и иметь возможность вернуть для дальнейшего изучения... как вернулся Геральт.

Узрев в нем легкую мишень для того, чтобы на кого-то выплеснуть злость неудавшегося дня, Доречай активно принялся с ним спорить. Йеннифэр же прекрасно знала, и по-своему злорадствовала ситуации, в которую теперь по собственной глупости попал коллега: ведьмак был исключительно упрямым представителем своей профессии, и за его непробиваемым спокойствием скрывалась такая же непробиваемая решительность.

Она не собиралась вмешиваться в разговор мужчин, для себя определив, что если они сцепятся, место посередине не принесет ей никакой пользы. Геральт говорил толковые вещи: в силу своего образа жизни, на основе собственного опыта и жизни других. В своих суждениях он всегда руководствовался интересами обывателей: тех, кто откапывают Храм в горе, тех, кто живет неподалеку, и тех, кто так активно сует свой нос туда, куда не следует.

Но он не учитывал двух фундаментально важных вещей, которые радикально меняли мнение чародеев на позволительные жертвы: деньги и власть.

Йеннифэр одарила Доречая неодобрительным взглядом, но Геральт достаточно контролировал ситуацию, чтобы не думать о том, что ему требуется помощь заткнуть глотку чародею крепким словцом да хорошим подзатыльником. Кларисса также благоразумно молчала - чего Йеннифэр, совершенно очевидно, даже не ожидала.

- Послушай... - начала чародейка, когда двое оставшихся чародеев отошли в сторону, и они остались вдвоем, но осеклась едва услышав слова ведьмака. В ее мыслях было попытаться вновь воззвать к его праву выбора, и призвать не насиловать себе ни гордость, ни мозги необходимостью мириться с происходящим. Но его откровенность, нежность, с которой он признавался ей, обезоруживала.

Он застал Йеннифэр врасплох, и она не знала, что с этим делать.

- Геральт... - прошептала она, на мгновение потеряв связь происходившего в пещере ранее, с тем, что ей теперь говорил мужчина, занявший не только ее постель, но и сердце.

Она помолчала, просто смотря в глаза ведьмака: то ли пытаясь прочитать его мысли, то ли стараясь разобраться в своих.

- Я расскажу тебе. - все же проговорила чародейка. - Потом. Когда придет время... обязательно расскажу.

Признаваться в своих слабостях не было чародейке ни свойственно, ни, конечно же, легко. Поэтому она молчала, ограничиваясь обещанием завтрашнего дня, когда все встанет на свои места, когда она сможет открыть ему свои самые потаенные страхи, и он все равно будет продолжать любить ее несмотря ни на что. Дня, где больше не будет необходимости возводить между ними стены, и те, кем они являются, будут теми, кого они каждый раз, заглянув в лица друг друга, будут видеть.

Но этот день казался таким же далеким, как и тот, где они смогут, наконец-то, найти покой.

Йеннифэр сглотнула, усилием воли заставляя себя перебороть восхищение тем, кем Геральт являлся в глубине своей непростой души. Как там, в Ринде, где он решил связать свою судьбу со злобной горбуньей; как там, с бушующим над их головами джинном, когда он сумел заглянуть глубже тщательно выстроенного фасада надменной чародейки, где даже спустя столько лет таилась одинокая душа.

- Я знаю. - Йеннифэр прикоснулась рукой к руке Геральта, и ее пальцы мягко сплелись с его. - Но мы сможем разобраться с тем, что здесь происходит. Вместе. А если не сможем - то подорвем эту проклятую шахту к ситховой матери.

Я обещаю.

Отредактировано Йеннифэр (08.12.19 04:17)

Момент откровенности и открытости прошел, и вместо него осталась лишь пустота, размешанная наполовину с чувством неприкрытой уязвленности.

Йеннифэр из Венгерберга не была из числа тех, кто легко приоткрывает завесу, отделявшую образ надменной чародейки, который она выстраивала десятилетиями, от хранившейся глубоко внутри ранимости и человечности. Именно этот факт оставлял в ее рту неприятный привкус ошибки, когда она позволила Геральту в очередной пройти эту незримую преграду.

Они отправились дальше: Доречай и Кларисса, Геральт и она сама. Первому удалось перекупить некоторых краснолюдов, которые теперь шли за ними в глубины горы; Йеннифэр не была уверена, что их присутствие хоть сколько-то поможет делу, но не была против перестраховаться.

Когда ведьмак вызвался идти первым, она не спорила, да и вовсе притихла, обернувшись в плащ и, предвосхищая возможные проблемы, заблаговременно зачерпнув Силы из попавшегося на их пути источника: многое могло случиться в этих подземных лабиринтах, и, несмотря на душевное смятение, она не собиралась становиться для загадок эльфских руин легкой добычей.

- Идем. - буркнула чародейка в ответ. Возвращаться назад не было смысла: даже если впереди лежали магические ловушки, которые определенно почувствовала вся четверка, ведущая эту экспедицию, она была готова продираться дальше.

Она понимала, что имел в виду Геральт, когда говорил, что там "кто-то есть". Не что-то, неодушевленный предмет, а именно - кто-то. Она и сама ощущала колебания магической энергии, которые пульсировали жизнью: не той, которой наделен человек - а той, которой приведено в этот мир сверхъестественное существо.

Прежде чем ведьмак сделал следующий шаг, чародейка успела набросить на него защитное заклинание, будто невидимый плащ обвившее Геральта с головы до ног. Если он и напорется на неприятности, по крайней мере, эфемерная броня сможет уберечь его от пары ударов.

Совершенно неожиданно казавшийся бесконечным рукав закончился. Они вышли в темный, рокочущий эхом даже самого мягкого прикосновения грот: настолько большой, что даже зажженный Клариссой магический светлячок, не мог обнять своим сиянием все его пространство.

Йеннифэр зажгла собственный светлячок, и отправила его вверх. Кто-то из краснолюдов охнул: купол грота ощерился острыми копьями сталагмитов, казавшимися в отблесках лежавшией на земле воды, хищными клыками неведомых великанов.

- Вот это... - выдохнул другой краснолюд, но его товарищ мгновенно на него шикнул: в воздухе витало препротивнейнее ощущение угрозы.

На стене, из которой выходил рукав, приведший экспедицию сюда, Йеннифэр заметила барельефы, характерные поздним постройкам эльфьих Знающих - но более подробно рассмотреть их она не успела, потому что с противоположного конца грота раздалось низкое рычание.

И долгий, недовольный зевок.

Йеннифэр напряглась, инстинктивно зачерпнула силы из мистически переливающейся бликами воды, будто готовилась принять бой, о котором еще не знала. Она видела, как среагировал Геральт, как отшатнулся стоявший впереди Доречай, как оглушительным шепотом выругались краснолюды. Чувствовала и движения магии, проходившие красной нитью сквозь весь грот до лежавшего во тьме рукава, но разобрать что-то пока не выходило.

Барельефы на стене уже казались совсем не важными. Она успела прочитать лишь несколько рунических посланий, смысл которых сводился с тривиальному "Не суй свой нос не в свои Храмы, коли нос твой тебе по-прежнему дорог", да к более витиеватым предупреждениям. Было очевидно, что то, о чем должны были предупредить надписи, уже успело найти искателей артефактов и их помощников.

Рационально оценив свои силы, чародейка не стала выходить вперед и пытаться кому-то что-то доказать. Когда из доселе загадочно рычащей темноты появились три пары изумрудных кошачьих глаз, подтвердила, что гладить ни одну из кис желания не возникло.

Они не были страшны - напротив, естественная грация созданных древней эльфьей магией оцелотов гипнотизировала и восхищала; их черная, как ночь, шерсть, блестела и переливалась над сильными мускулистыми телами. Но Йеннифэр не давала оцелотам себя обмануть: очень скоро, знала она, начнется бойня.

С робким скрипом вырвался из краснолюдского самострела первый арбалетный болт. Он не попал - но события пришли в движение.

Паника возникла моментально. Молниеносный выпад одной из кошек в доли секунды сократил дистанцию между экспедицией и хранителями Храма. Брызнула кровь; кто-то закричал. Йеннифэр выбросила перед стоявшим ближе к оставшимся черным теням Геральтом магический щит - который тут же прорвал один из оцелотов. В полете врезавшись мордой в возникшую из ниоткуда преграду, существо с обиженным рыком отлетело в сторону, перевернулось в воздухе, и приземлилось на четыре лапы.

Зеленый свет кошачьих глаз был страшно недовольным.

И отчего-то мстительным.

- Читаю сдерживающее заклинание! - выкрикнул сообразивший о масштабе угрозы Доречай.

- Присоединяюсь! - согласилась Кларисса, но в голосе магички не было той же холодной уверенности, с которой говорил магистр магических наук.

Йеннифэр кивнула.

- Прикрою вас.

Двоих на поддержание такого заклинания - более чем достаточно, поэтому чародейка быстро заняла оборонительную позицию перед чародеями, которые уже мелким шагом втискивались в холодные каменные стены, прикрывая от опасных тварей хотя бы свои тылы.

Краснолюды собрали себя не сразу, а после третьего трупа. Непозволительная трата боевого ресурса - но с этим ничего нельзя было поделать. В руке чародейки родился маленький синий шар, быстро растущий и усиленно плюющийся молниями; ей не пришлось долго ждать, чтобы быть вынужденной его применить.

Как только электрический шар покинул руки Йеннифэр, на его месте уже появился новый.

Йеннифэр не отвела взгляда.

- Да. - кратко ответила она, смотря на Геральта. Потом присела у одного из кошачьих трупов, детально осмотрела разрезанное ведьмачьим мечом тело, но умозаключения, полученные в процессе оставила при себе.

Все уже понимали, что это только первая преграда на пути к тайнам, хранившимся в глубинах в этой горы. Магические оцелоты не могли быть единственными защитниками Храма, а зная крайнюю озабоченность эльфьих Знающих сохранением своих секретов от людей, было очевидно, что испытания целеустремленности экспедиции будут наращивать сложность и опасность в геометрической прогрессии.

Но чародейку из Венгерберга трудности не пугали, иначе она не стала бы связывать свою не только романтическую, но и вполне профессиональную деятельность с ведьмаком. И если в случае последнего она не всегда понимала, куда движутся их полные разнообразных эмоций отношения, то касательно исследования Храма у нее было кристально-чистое представление того, что их ожидает.

Никто из чародеев не стал опровергать утверждение Йеннифэр. И Доречай, и Кларисса были обладателями изрядного эго, и не лишены самоутверждающих амбиций, поэтому отступить от намеченного не собирались.

Выжившие краснолюды же визуально теряли уверенность в будущем дне. Прямо-таки на глазах их боевой дух сменялся сомнениями в целесообразности участвовать в столь неоднозначном мероприятии, и мгновенная гибель их соотечественников отрицательно влияла на оптимизм махакамцев.

Тем не менее, авторитету Доречая и звонкой монете, им обещанной, пока удавалось держать порывы наемников слинять из руин, пока очередная ловушка не добралась и до их голов.

Руки чародейки покалывали от боевых заклинаний, и она раздраженно потерла их одна о другую, вызволяя свободные радикалы магической энергии сине-белых молний.

- Надо убрать тела. - предложила она, но скорее приказывала. Краснолюды непонимающе уставились на чародейку.

- Они же уже никуда... никуда...

- Не уйдут они!

- Запах крови может привлечь других... хищников. - чародейка даже не посмотрела на краснолюдов, но когда обернулась, глаза ее были злыми.

- Мы можем замаскировать тела магией. - предложила Кларисса, брезгливо морща красивое личико.

Доречай беззвучно согласился, Йеннифэр тоже поддержала. Они быстро привели в действие заклинание, и поспешно закончили с этим неприятным делом.

Чародейка подошла к ведьмаку.

- Ты готов идти дальше? - спросила она негромко. Без Геральта дальнейший путь становился еще более опасен, и она отдавала ему должное в его вкладе в такую важную для нее экспедицию.

Идя вслед за Геральтом, Йеннифэр, как ни странно, думала именно о нем. О том, что вписался в эту авантюру, хоть и по своему разумению мог бы придумать тысячу отговорок, почему ему стоило бы остаться в ее доме в Венгерберге. Или, напротив, придумал еще две тысячи причин, зачем ему внезапно понадобилось бы вновь ступить на большак, и оставить позади не только столицу Аэдирна, но и не в меру властную и амбициозную чародейку.

Мог бы приехать с ней, сюда - но не для того, чтобы помочь в деле, которого до конца не понимал, а чтобы просто в последний момент отказаться следовать за ней, и быть где-то рядом - но не совсем близко. Он мог бы сделать все, что угодно вместо того, чтобы стоять плечом к плечу рядом с Йеннифэр, но, тем не менее, был здесь. На передовой.

Прикрывая своей спиной всю экспедицию.

Думая об этом, чародейка ощущала несвойственные ей чувства. Которые тонкими покалываниями протекали не только до причинных мест, но намного дальше, глубже - сильнее. Она чувствовала, что очаровывается. Не так, как обычно; без четких заслуг, без определенной причины. Неожиданно - подумала она - для того, чтобы уважать идущего перед ней мужчину, ей не нужны были условности.

Она знала его - и то, что она видела, ей внезапно... нравилось.

Йеннифэр вздохнула. Она слишком хорошо знала, что влюбленность никогда не приводит к "жили долго и счастливо" - но все равно не могла отрицать: Геральт завоевал ее не в Ринде. А здесь. И вчера. И несколькими днями ранее. Неделями - и месяцами.

От понимания захлопывающейся ловушки чародейке стало не по себе.

— Там, — прервал ее размышления голос ведьмака, — что-то такое, от чего я бы предпочел держаться подальше. Что-то древнее, могущественное. Связанное с древней магией.

— Чего же ты ждешь, Геральт? Открой двери. А дальше мы справимся! - Доречай, как всегда, был не вовремя, и Йеннифэр отчего-то захотелось разукрасить ему лицо.

- Ой, да хватит уже тянуть. - раздраженно отреагировала она, и ступила вперед - первой, без подготовки, и даже без плана. Она не хотела терять ориентир: то, для чего она пришла сюда, было много важнее, чем препинания Геральта и Доречая. Свой тестостерон они могут разбрызгивать в любом другом месте, и окружающие бабы несомненно унюхают их бойню самцов.

И совершила ошибку.

Атака случилась внезапно. Йеннифэр даже не поняла, откуда она пришла: тело окутал невидимый рой. Она посмотрела вниз - и не смогла опустить взгляда. Хотела поднять руку - но не смогла подшевелить пальцами.

- Парализующее заклятье. - пролепетал ее заплетающийся язык. Йеннифэр собрала воедино все свои силы, но без магического знака не смогла разбить заклинание. Единственное, что ей удалось отвоевать - собственный голос.

- Ге-ральт... - прокряхтела она. - Я вижу... ловушки. Разные. Ощущаю... - она прислушалась. Лишь оказавшись в одной западне, она могла четко ощущать, что лежит впереди. Питаться магией, ее саму сковавшей. Видеть... и быть ее частью. - Кровь. Оно хочет... крови.

Йеннифэр стиснула зубы, но получилось лишь ими едва цокнуть. Не в таком положении она мечтала оказаться. Но, тем не менее, даже в такой ситуации, был плюс: она давала ведьмаку подсказки - даже если вражеская магия клочок за клочком отвоевывала ее волю.

- Со мной все хорошо. - соврала чародейка. - Я справлюсь.